— Младший лейтенант Госс, свяжись с капитаном.

Когда общекорабельный вокс-канал отключился, Кэрон направил молодого офицера с портативным проводным устройством связи, чтобы тот находился рядом с реклюзиархом до самого конца. Чтобы линия связи между ним и мостиком действовала, несмотря ни на что.

Напуганный серв подключил канал к внутреннему воксу Хорниндаля, прижимая монитор линии к уху. При этом он мог отвести взгляда от приближающихся ксеносов.

— Командующий Кэрон, — произнес Хорниндаль с ноткой завершённости в голосе.

Зашипели помехи, и ответ последовал только через несколько секунд.

— Господин реклюзиарх, мы потеряли главные двигатели. Кормовые палубы захвачены врагом.

Хорниндаль выстрелил ещё раз и обезглавил тиранида, пока тот перебирался через груду тел.

— Мы достигли планетоида? — спросил он. — Вы можете завершить маневр ухода, используя вспомогательные ускорители?

Повисла долгая пауза, а Госс уставился на космодесантника с жалобным выражением лица. Было слышно, что на мостике творится полный бедлам, но затем Кэрон ответил.

— Нет, мой господин. Мы вошли в гравитационный колодец Сигмы-Тамбус, но уже сбились с курса и у нас не хватает энергии. Мы не сможем достигнуть дальнего края эклиптики. Наша орбита начинает снижаться.

Хорниндаль осел.

— Значит, всё, — сказал он без эмоций. — Это конец. Запустить сигнальный маяк.

— Разумеется, господин реклюзиарх. Вы запишете послание?

— Да.

Отчаявшись, Госс закричал и выпустил очередь из лазпистолета.

— Я должен был понять, мой господин! — завопил он. — «Тамбус»! Это значит амба, конец…

Не обращая внимания на истерику серва, Хорниндаль проверил боекомплект. Он ощущал глубокое громыхание, нарастающее в стенах вокруг них; не ритмичный гул систем «Ксенофонта», а неумолимую тягу соперничающих притяжений и атмосферные потоки на корпусе.

Шестьдесят пять секунд до столкновения.

— Говорит брат-капеллан Хорниндаль, реклюзиарх Кос Императора, Адептус Астартес. Корабль ордена «Ксенофонт» столкнулся с авангардным флотом тиранидов в глубине Артаксийского субсектора. Местная точка Мандевилля заминирована. Не пытайтесь подобрать этот маяк. Повторяю — не пытайтесь подобрать этот маяк. Сообщаем: наш родной мир Сота лежит на пути ксеносов-захватчиков. Присмотрите за нашими…

Связь оборвалась в скрежещущем шуме помех, и лишь мгновение спустя прогремел оглушительный взрыв, сотрясший корабль. Уцелевшие люмен-полосы погасли.

— Кэрон, подтвердить запуск маяка! — взревел он. На этот раз ответа не последовало.

Словно крысы, гаунты бросились врассыпную и исчезли во мраке.

Тридцать две секунды.

Обезумевший Госс тревожно закричал, когда коридор накренился по направлению к ним и оступился даже Хорниндаль, а груда чужацких трупов сдвинулась. Их двоих похоронит заживо в этом узком пространстве, раздавит о стену массой убитых ими врагов.

Очередной взрыв прогремел на палубах под ними, и ударная волна, рванувшись вверх, расколола металлическую обшивку коридора и отбросила реклюзиарха к запертой двери. Обломки и гнусные трупы существ посыпались на них, когда угол снижения «Ксенофонта» стал более острым.

«Сота. О, благородная Сота… услышь наше предупреждение».

Хорниндаль вспомнил ужасы, которые разворачивались на завоеванных мирах во время Тиранидской войны. Моря высушены, жители пожраны. Горизонт осквернен громадными башнями ксеносов, что пронзают небеса.

Представил, что эта судьба постигнет его родной мир, космодесантник заплакал.

Семнадцать секунд. Шестнадцать.

Могучий воин оттолкнул трупы, скатившиеся и съехавшие по склону разрушенного коридора, схватил юного Госса за мундир и вытащил его из-под завала.

«Защищай их всегда. А если это невозможно, просто облегчи их страдания».

Дальний конец прохода согнулся с оглушающим стоном гнущегося металла — хребет «Ксенофонта» сломался. Оставалось уже недолго. Палубные пластины неровной волной отлетали от верхнефюзеляжного гребня корабля, выстреливая заклепками и искореженными обломками во тьму.

Весь корабль вздрогнул, когда что-то оторвалось от внешнего корпуса, и бушующее пламя прокатилось по всей длине коридора; они загорелись от трения об атмосферу.

Хорининдаль крепко прижал Госса к своей широкой бронированной груди. Окровавленный юный офицер вопил в белом шуме ада, его погоны и помятый воротник начали плавиться от жары, а обнаженное лицо покрылось волдырями.

Хорниндаль закрыл глаза. Он представил поверхность планеты, несущуюся им навстречу, пока они горели. Что-то внутри корабля надломилось под ними.

«Святой Император, я подвел тебя. Я подвел их всех».

Он уперся обеими ногами о переборку.

Четыре. Три. Два.

Ричард Уильямс

Сироты Кракена

Я еще не мертв.

Я лишь на краю. Я уже не могу сказать, как долго здесь пробыл. Мое первое сердце начинает биться. Я считаю минуты до тех пор, пока оно не замолкнет и не оживет вновь. Изо всех сил я цепляюсь за этот звук. Только он напоминает мне, что я еще жив.

Меня удерживает на краю не страх. Я вижу грядущее и приветствую его. Но я дал клятву. До тех пор, пока я не сдержал слово, я не могу позволить себе упасть.

Корабль-улей тиранидов беззвучно дрейфовал в космической пустоте. Я наблюдал за ним сквозь иллюминатор. Корабль был огромен и безобразен, невообразимо уродлив. Органическая материя, но не порождение природы. И насколько мы могли определить, он был совершенно мертв.

Я — брат-сержант Тиресий из ордена Кос Императора, и я прибыл сюда в поисках легенды.

Я командир 21-й Спасательной команды. Если мой титул показался вам очень громким, позвольте вас разочаровать. Это не так. Вначале нас было восемь: я и семь послушников. Боевые братья в обучении — юноши, подростки, дети. Мне говорили, что они — будущее нашего ордена. Однако уже тогда я знал, что у нас нет будущего.

До сего дня мы провели вместе больше двух лет. Это время было нелегким, и не обошлось без потерь. Свидетельством тому три пустующих кресла рядом со мной. Но трое, оставшиеся позади, разочаровали меня намного меньше, чем четверо выживших. Сейчас они ускользнули в дальний конец десантной шлюпки и собрались там вокруг юнца, который что-то налаживал в механизме тяжелого болтера. Скауты негромко переговаривались, полагая, что я их не услышу.

— Вот… Думаю, так он будет лучше работать.

— Ты уверен, брат Наррон? Это не по Кодексу.

— Конечно, он уверен, Хвигир. Кому ты больше доверяешь? Нашему брату, который выпускал этим паразитам кишки наравне с тобой, или книге, написанной каким-то старым олухом? Этих тараканов тогда вообще не было, так что от Кодекса не больше пользы, чем от…

— Прояви хоть немного уважения, Вителлий, — вмешался четвертый. — Сержант может тебя услышать.

— Пазан. Говорю тебе, после всего того, что он заставил нас вытерпеть, мне глубоко плевать, слышит он или нет.

Так было не всегда. Вначале, во время наших первых операций, в их голосах звучала надежда. Послушники оживленно обсуждали возможные находки. Они повторяли слухи о космодесантниках из ордена Кос, выживших в биокораблях тиранидов; истории о том, как такие воины спасали окруженные и почти уничтоженные абордажные команды, а затем вновь исчезали во мраке; рассказы о том, как внешне невредимые биокорабли бились в конвульсиях и погибали во время сражения. Байки. Легенды. Мифы.

И все же они верили. Они воображали, что на каждом обнаруженном нами мертвом биокорабле целые роты героев-Астартес ожидают спасения. Что они не были уничтожены флотом-ульем «Кракен». Флот-улей «Кракен», который обрушился на нас всесильной карой, истребляя целые флотилии и пожирая миры, как-то их просмотрел. И вот они выжили, позабытые всеми, и терпеливо ждали, пока семь бравых новичков не явятся, чтобы спасти их и тоже стать героями ордена. Стать легендами.