К’сии изобразил гримасу, зеркально отражавшую улыбку Тзулы. Лайел прекратил бормотать, услышав свое имя, и озадаченно взглянул на Тзулу слепыми глазами, словно пытаясь вспомнить владельца этого голоса.

— Тзула Дигрииз. Ты всегда приземляешься на ноги, — произнес он.

— Часть твоей удачи передалась и мне. Как долго ты уже на службе у инквизитора. Пять? Шесть лет?

— Семь с небольшим.

— Я, — она сделал паузу, взвешивая свои следующие слова, — я так понимаю, что остальные мертвы?

Чао грустно кивнул.

— Минерва?

— Она не смогла сбежать с Фаль’ша. Воин тау снес ей башку из винтовки со ста метров, — ответил Чао.

— Беррик?

— Убит тем же культом, что и инквизитор Морвен. Это произошло, когда мы спасали младшего дознавателя.

Тзула смерила Бранд суровым взглядом, а про себя поставила еще одну галочку в своем черном списке.

— Сивенсен?

— Пал, сражаясь, но ты же не ожидала от него чего-то другого. Сдерживал тварей варпа, пока мы убегали с этой проклятой книгой.

— Книгой? Что за книга? — спросила Тзула.

— У нас будет время обсудить это, как и почтить отдавших свои жизни служению Ордо и Золотому Трону, — произнес инквизитор. — Мы и так потратили много времени на твои поиски, Тзула, и сейчас должны спешить в Пифос и молиться, чтобы еще не было поздно.

— Пифос? Вы нашли место?

— Книга выдала нам немало секретов, и расскажет нам еще многое во время путешествия. А сейчас собирайся, челнок прибудет к концу дня.

Тзула элегантно встала с трона на каменный пол и проследовала к двери. Открыв ее, она слегка задержалась на пороге.

— Бранд? — произнесла Тзула.

Младший дознаватель повернулась к Тзуле. Сквозь полуоткрытую дверь Бранд увидела огромную кровать, устланную мехами и украшениями, свисавшими с ее краев.

— Да, — отозвалась дознаватель.

— Ты ошибалась насчет меня.

— О, — удивленно произнесла Бранд. — И в чем же?

— Я для них не императрица, — на лицо Тзулы снова вернулась ухмылка.

— Я — их богиня, — добавила она, входя в свои покои.

Бранд повернулась к Диналту, а ее щеки стали еще багровее. Прежде чем она успела что-то сказать, Диналт активировал вокс-передатчик на рукаве своего пиджака.

— Диналт — «Ярости Терры». Как слышно?

— Громко и ясно, мой господин, — раздался мужской голос.

— Мы забрали груз и скоро возвращаемся.

— Очень хорошо, господин. Мы заберем вас.

— И еще капитан.

— Да, господин.

— Как только транспортный челнок выйдет за пределы атмосферы планеты, очистите её поверхность вирусными бомбами.

Глава 1

Зверь разинул пасть, и катаканец, стоявший напротив него, почувствовал мерзкий запах гнили. С губ твари стекала слюна, а в зубах, величиной с кулак, торчали остатки еды. Массивный ящер смерил солдата взглядом и подался вперед, призывая последнего покормить его. Клыки травоядного сомкнулись на протянутых катаканцем листьях, и ящер, фыркая, принялся за еду. Катаканец поправил бандану и приготовился покормить еще пять арбозавров, служивших транспортными средствами для его отделения, но голос командира остановил его.

— Оставь их в покое, Мак. Если покормишь их сейчас, они будут слишком медлительны, и мы не успеем добраться до базы до заката. — Пит Бриджстоун не собирался поучать своего подчиненного, но его приказ не подлежал обсуждению. — И слезай оттуда. Ты мне нужен здесь.

Мак отложил в сторону корзину с листьями и, без лишних промедлений, поспешил к своему командиру. Командор Бриджстоун склонился над глубоким следом на земле, пока четверо мускулистых воинов в красных банданах охраняли периметр.

— Что там, шеф? — спросил Мак, подходя ближе.

Несмотря на то, что все прекрасно понимали все, что он говорил, дикция Мака оставляла желать лучшего. Казалось, что он говорил с набитым ртом.

— Это след. Можешь идентифицировать? — командир указал пальцем на полуметровый отпечаток.

Мак наморщил лоб и внимательно взглянул на отпечаток. Немногие катаканцы обладали достаточно высоким интеллектом, чтобы занять место в Администратуме Департамента Муниторум, но развитие Мака было еще более заторможенным. Но это не волновало ни Бриджстоуна, ни остальных бойцов отделения. Свое незнание в одной области Мак восполнял навыками в другой. Он не только был единственным, кто имел на вооружении тяжелый болтер в их группе, но и за три года на Пифосе научился различать следы местной фауны.

— Похоже на каровиса, шеф. Большого каровиса, — произнес Мак после небольшой паузы.

— Уверен? — спросил Бриджстоун.

Каровисы были не самыми опасными хищниками Пифоса, но они чаще всего встречаются в заброшенных охотничьих угодьях Полей Смерти или открытых равнинах Сожженных Саванн. Если Мак был прав, и одна из тварей действительно подошла так близко к обитаемым районам, это будет уже третий случай за неделю.

— Уверен.

Бриджстоун кивнул. Когда катаканский сто восемьдесят третий застрял на Пифосе по пути в Мальстрим, многие скептически отнеслись к идее командующего танковым подразделением Пита Бриджстоуна использовать зверей в качестве транспорта. Однако им не пришлось долго сомневаться, когда почти тридцать «Химер» и шагателей было потеряно в трясинах, и семьсот душ быстро пересмотрели свои прежние взгляды. Местная живность оказалась очень даже приспособленной к переноске больших грузов.

Даже если они не смогут обнаружить каровиса, охрану удвоят, а тяжелые болтеры на наблюдательных вышках не позволят животным и на двести метров приблизиться к городу.

— Вперед. Давайте поохотимся! — заявил Котчефф, один из охраны периметра.

Его пропотевшая бандана обтягивала лоб, а кожа головы блестела в тусклом свете позднего вечера. Он был обмазан защитной краской с головы до ног, как и его сослуживцы, а в руках покоилось лазган. Одна рука лежала на прикладе, готовая в любой момент привести оружие в боевое положение.

— Ладно, только без глупостей. Раз это — наш ужин, давайте насладимся процессом, — произнес Бриджстоун.

Несмотря на то, что у сто восемьдесят третьего было достаточно провизии на много месяцев вперед, и каждые несколько недель их запасы пополнялись с близлежащих сельскохозяйственных миров, катаканцы предпочитали настоящее мясо. Единственным источником мяса являлись хищники, на которых натыкались патрули. Если бы Бриджстоун смог заполучить мясо каровисов, в следующем месяце никому из его отряда не пришлось бы платить за выпивку. Шестеро катаканцев направились обратно к столице планеты, солнце медленно опускалось за их спинами.

Как и большая часть поверхности Пифоса, обращенная к суше сторона Атики, состояла из трясин и топей, откуда произрастали деревья с толстыми стволами, высотой в сотни метров, закрывавшие поверхность от лучей солнца. Бриджстоун и его люди были начеку, так как представители хищной фауны могли вынырнуть из тумана в любой момент, но и флора планеты таила в себе немало опасностей: вьющиеся, похожие на щупальца, стебли, луковичные коконы, растущие в основании деревьев, готовы были распылить споры от одного лишь прикосновения. Даже трясина сама по себе представляла опасность: вязкая поверхность могла поглотить неосторожного путника, химическая реакция между агентами в воде и воздухе превращали пар в кислоту, разъедавшую все, что попадало в радиус действия. Когда катаканцы возвращались в Атику по одному из проложенных маршрутов через трясину, что-то насторожило Бриджстоуна.

Каждый боец отделения выполнял определенные функции во время патруля. Бриджстоун следил за признаками кислотного пара: голые стволы деревьев, выжженная листва. Кимино следил за лианами и каждый раз «новичку», как его называли в отделении за достаточно короткий срок службы в пять лет, приходилось отстреливать очередную ветку-щупальце, пытавшуюся утащить арбозавра, вызывая раздражение остальных, считавших, что тот, таким образом, отпугивает их добычу. Зенс наблюдала за опасными растениями, пока Мак и Фьюри отслеживали след каровиса. Котчефф прикрывал тыл. Сто восемьдесят третий убивал время в ожидании транспортников, которые доставят их в реальные зоны боевых действий, а пока подобные занятия называли «мирное времяпровождение». Враги Императора не сидели, сложа руки, и подобная праздность могла стоить жизни. Многие из катакан, думая, что война пройдет мимо них, уже кормили червей. Командующий сто восемьдесят третьим, полковник Страйк по прозвищу «Смертельный», выживал в боях за Императора уже более десятка лет, не лелея подобных мыслей, и внушал это своим офицерам, которые, в свою очередь, вбивали эту мысль в головы своих подчиненных.