Опустившись на колени, он немного порылся в контейнере и вытащил несколько избранных фрагментов для более внимательного осмотра.

— Хотя вот, кое-какие неплохие куски. По крайней мере, один шлем «Корвус», по-моему, целый, хотя вам нужно будет выковырять… э-э… извлечь…

Магистр кузни забрал у Бокари купол шлема, покрытый следами коррозии, и приложил к подходящему лицевому щитку.

— Сенсорный выступ на гребне, уникальный для типа VI имперской силовой брони, смещен в сторону шуйцы, — Себастион провел пальцем по гребню шлема. — Ты знаешь, почему, послушник Бокари?

Юный космодесантник опустил голову.

— Нет, мой господин.

Бросив раздельные части шлема обратно в ящик, магистр кузни извлек настолько же изъеденный комплект из наруча и плеча доспеха.

— Тогда тебе ещё многое предстоит изучить. Наша почтенная броня — настоящее чудо мастерства жрецов Марса, из её отдельных частей можно составить практически любую боевую конфигурацию, вне зависимости от того, где они произведены или к какому типу относятся. После нескольких уточняющих регулировок такой доспех окажется столь же эффективным, как и новый комплект, только что вышедший из кузни.

Себастион рассматривал добычу, держа на свету. Когда-то наруч покрывала тускло-зеленая краска, но затем нечто так глубоко разъело верхний керамитовый слой — у обшлага, вплоть до несущей оболочки — что фрагмент брони приобрел крапчатый, смутно органический вид.

— Эти же части, увы, бесполезны для меня.

Магистр кузни сжал кулак, и на глазах у Бокари протравленные коррозией пластины согнулись, а затем рассыпались по полу кусками никчемного металлолома.

— Но что насчет остального, мой господин? — спросил послушник. — Кое-какие фрагменты выглядят неплохо. Может, пойдут хоть на запчасти?

Расправив плечи, Себастион опустил две верхние конечности сервосбруи и разворошил содержимое контейнера.

— Их достали из тиранидских прудов переработки, верно?

Бокари взглянул на Медона, и тот кивнул в знак подтверждения.

— Так точно, магистр кузни. 49-я спасательная команда только что вернулась после высадки на корабль-улей № 78114 «Рокола». На извлеченную материальную часть есть все документы, заверенные представителем карантинной зоны. Обломки уже прошли дезинфекцию.

Сняв с пояса сканирующий модуль, Себастион прижал его к темно-красной поверхности наплечника, испещренной следами биокислоты ксеносов. На изогнутой пластине, окаймленной высокими закраинами, вставал на задние лапы геральдический лев. Магистр кузни изучил наплечник взглядом мастера-оружейника.

— У меня нет времени на восстановительные операции, послушник. Герметизирующие уплотнители на добытых фрагментах сгнили, и я сомневаюсь, что уцелевшие жгуты псевдомышц вынесут требуемую нагрузку. Все сервоприводы нуждаются в замене, но никто не откроет ради этого наши резервные хранилища.

Он передал наплечник Бокари.

— Расплавь все пластины, структурная целостность которых ниже пятидесяти процентов, а остальные отнеси на свой верстак. Если сможешь собрать из них доспех, достойный благословения, я с радостью порекомендую тебя в подмастерья.

— Благодарю, магистр кузни, — с широкой улыбкой поклонился послушник.

Себастион уже собирался вернуться к работе, но Бокари указал на второй контейнер.

— Простите, мой господин, но я принес ещё кое-что. И вам точно стоит на это посмотреть.

Двое других послушников откинули крышку, и органический глаз магистра кузни расширился.

Он увидел громоздкий торс и правую руку могучей терминаторской брони типа «Индомитус», горизонтально уложенные в ящик, из-за чего тот напоминал домовину героя-мученика. Хотя краски на металле почти не осталось, когда-то доспех явно имел глубокий синий цвет.

Заметив то же, что и их повелитель, ближайшие к контейнеру сервы остановили работу и сложили руки над сердцем в знаке аквилы. На их лицах читался благоговейный трепет.

— Где… Где вы это нашли? — с трудом выговорил Себастион.

Медон выступил вперед.

— Во внешнем пузыре корабля-улья, мой господин. Там не было гравитации, и крови тоже не было. Он вроде как просто лежал…

— Он?

— Бывший владелец брони. Я думаю, воин погиб уже давно, но мы все равно передали останки апотекариям, со всеми почестями, мой господин. Они позаботятся о теле должным образом.

Магистр кузни поднял поврежденную руку доспеха, примечая каждое пятно и шрам на металле, измеряя деформированные гнезда подключения вооружений парой микрометров. По его щеке пробежала слеза.

Рука Бокари коснулась нагрудника брони, накрыв потускневшего имперского орла.

— Состояние не идеальное, я понимаю. На латной перчатке не осталось пальцев, но оружейные крепления целы. Думаю, пока мы не найдем лучше сохранившийся доспех, этот вполне заслуживает восстановления. Четырех комплектов терминаторской брони, согласно Кодексу, все ещё недостаточно для создания полноценного отделения, но боевой дух во флоте наверняка поднимется, и очень серьезно.

— Верно, — ответил Себастион, не отрываясь от изучения доспеха. — Для Кос Императора эта находка станет настоящим сокровищем, Бокари. Дороже всего остального, сложенного вместе, и даже драгоценнее, чем жизнь любого из космодесантников. 49-я спасательная команда должна быть представлена к заслуженной награде.

Издав краткий сигнал, магистр кузни приказал грузовому сервитору отнести доспех в личное рабочее святилище. Сервы вернулись к работе, но Себастион выглядел задумчивым.

— Знаешь, что говорят некоторые боевые братья, послушник Бокари? Они утверждают, что мы оскорбляем память воинов и их орденов, бесчестно разбирая броню павших, пуская её на запчасти для собственных нужд.

Бокари нахмурился.

— Погибшим больше не нужны доспехи. Если бы я пал в бою, то хотел бы, чтобы всё мое снаряжение собрали и использовали для мести ублюдочным ксеносам.

Зрительные линзы Себастиона жужжали, пока он вглядывался в лицо неофита. Механический взгляд магистра кузни оставался холодным и отстраненным, но в нем появился оттенок горечи.

— Рано или поздно, Бокари, так и случится.

Робин Круддейк

Конец долга

Мир погрузился во тьму.

Зрение вернулось к нему мгновением позже. Космодесантник пробыл без сознания недолго — он понял это по обломкам, всё ещё опадающим после взрыва. Что-то тревожило его, некая постоянно ускользающая мысль на задворках разума, вопрос, который он никак не мог сформулировать. Первый же вдох отозвался острой болью, пронзившей его грудь. Напрягшись, он поднялся со скользкой от крови грязи, и чуть было вновь не свалился с ног, настолько сильными были испытываемые им муки.

Что-то не так. Ты Адептус Астартес, и не должен испытывать боль, подобную этой, разве только…

С помощью мысленной команды он активировал медицинские авгуры своих авточувств. Множество мигающих красных огоньков предстало перед его глазами, предупреждая, что ему нанесены серьёзные повреждения. Его второе сердце остановилось, орган Ларрамана отказал, а в довесок к этому ещё и обильное внутреннее кровотечение. Предупреждающие символы продолжали непрестанно мигать, но космический десантник, моргнув, отключил медицинский дисплей. Ему не нужен был апотекарий, чтобы оценить уровень повреждений. Он стремительно терял кровь, и даже его генномодифицированное тело было не способно остановить этот процесс. Он умирал, и быстро. Осознание этого принесло ему умиротворение, а затем вопрос, беспокоивший его всё это время, сформулировался со всей ясностью.

Твоё имя?

Он взглянул на своё тело. Покрывающие его грязь и кровь не полностью скрыли красные и жёлтые цвета его исцарапанной в битвах силовой брони. Воющий Грифон, потомок Жиллимана, Ангел Смерти. Всё это было о нём, но это всего лишь титулы, а не имена. Космический десантник оглядел покрытое дымкой поле боя, не уверенный в том, где он сейчас находится. Судя по всему, недавно тут произошло крупное сражение — он смог это определить по нескольким облаченным в броню фигурам, что лежали мёртвыми во взбитой грязи. Это были его боевые братья. Он помнил имя каждого из них, и мог назвать каждое из сражений, в котором он участвовал вместе с ними на сотне различных миров.